Олеся Дорганева, один из самых известных волонтёров Ростовской области, в беседе с руководителем ростовского движения ветеранов боевых действий «Оплот» Валерием Бовой – о личном, Родине и СВО.
– Я знаю, у тебя было большое количество благотворительных проектов, расскажи о них и о том, как ты пришла в волонтёрство?
– Пришла в волонтерство? Интересный вопрос. Никогда не вспоминала этот случай, а сейчас всплыло в памяти… Когда я была маленькой (лет 7-8, не больше), мы с подругами летом гуляли не только под окнами во дворе, как сейчас положено, но и прогуливались достаточно в отдаленные районы от нашего дома.
И вот однажды мы забрели в район, где в тени деревьев укрывалось за забором небольшое белоснежное здание. А во дворе гуляли совсем старенькие люди в пижамах и байковых халатах. Среди них на скамейках сидели и парни, девушки. Только их головы были побриты наголо, а руки и ноги согнуты в неестественной позе. На лицах сверкали улыбки, и гулял блуждающий взгляд. Увидев эту картину, мы с подругами оцепенели. Раньше никогда не встречали таких людей.
Мы прилипли к забору, как обезьяны, и внимательно наблюдали за происходящим. Не знаю, сколько времени мы так простояли, но нас отрезвил женский голос, принадлежащий женщине в белом медицинском халате. «Девочки, если вы не боитесь, то можете зайти. Они у нас все добрые и хорошие», — сказала та женщина. Мы воспользовались предложением, и сначала просто стали знакомиться со всеми, а чуть позже нам уже доверили накрывать обеденный стол для постояльцев, как Вы уже, наверное, поняли Валерий, дома престарелых и инвалидов. После этого случая мы периодически еще приходили в это белоснежное здание, чтобы помочь работникам в уходе за проживающими. Вот это и было, скорее всего, мое первое посвящение в волонтерство.
О благотворительных проектах, которые были реализованы в рамках работы в благотворительном Фонде имени Николая Бурдюгова, можно говорить часами! На базе центра дополнительного образования «Радуга» мы открыли отделения реабилитации и абилитации для детей с ограниченными возможностями здоровья, в которых проводятся занятия по канистерапии, йоготерапии, музыкотерапии, пескотерапии, сказкотерапии. Также открыт класс по социализации детей-инвалидов, где педагоги обучают их самообслуживанию.
Гордостью нашей является отделение инклюзивного театра, в котором на одной сцене выступают одаренные дети и дети с синдромом Дауна, аутисты, и легкой формой ДЦП. На самом деле проектов очень много.
Они направлены и на популяризацию православия, на развитие спорта, на поддержку старшего поколения, оставшимися одинокими по различным причинам. Не остаются без внимания и многодетные семьи. Валерий, мне кажется, этому вопросу можно отдельную нашу встречу посвятить.
– Расскажи о создании волонтерского движения «Доброфронт». Как появилась идея создания? С чем это было связано? И почему вышла из проекта?
– Здесь свой рассказ, наверное, надо начать с истории о том, что после начала СВО, когда на территории Украины работали только войска МО РФ, и еще не было даже намеков на мобилизацию, а, следовательно, и не создавались никакие волонтерские организации, мне позвонил знакомый (Валерий Бова), который сказал, что нужна помощь. Я знала, что ты оказывал материально-техническую помощь бойцам Донбасса еще с 2014 года, и не переставал этого делать по момент звонка. Тогда ты предложил мне организовать гуманитарную помощь госпиталю (не буду называть какому) в приобретении одежды, средств гигиены, термопосуды (так как ребята поступали круглосуточно, голодные, а ночью столовая не работала), и иного груза, согласно заявке. Само собой началась активная работа по поддержке госпиталя с привлечением жителей и предпринимателей городов Ростова-на-Дона и Волгодонска.
К моменту объявленной мобилизации уже очень многие знали, что я веду какую-то работу по оказанию поддержки СВО. Осенью тема СВО была у каждого второго на устах. Мы обсуждали ее со многими. И вот однажды, в одной из бесед с моей хорошей знакомой Викторией Ермоленко было принято решение о создании волонтерской организации, которая занималась бы доставкой гумпомощи непосредственно ребятам из рук в руки. «Доброфронт» возник и существует исключительно на энтузиазме участников в совокупности с патриотизмом, любовью к Родине и безграничном уважении к тем, кто ее сейчас защищает.
Вопрос о выходе из проекта… Как можно зайти или выйти из благотворительности или волонтерства?
«Доброфронт» не зарегистрированная организация и все ее участники — это люди, оказывающие помощь по зову души и сердца. А мы – организаторы, лишь координируем работу этого сообщества. Со временем негласно просто произошло разделение деятельности по направлениям спецификации помощи и территориального направления. Сейчас я больше работаю с прифронтовыми госпиталями, медицинскими отрядами специального назначения, эвакуационными группами, расположенными на территории ЛНР. Также продолжаем сотрудничать и с отдельными отрядами разведки специального назначения, со штурмовыми отрядами, саперами и другими.
– Твои воспоминания о Первой Чеченской кампании как-то повлияли на твое желание стать волонтёром, помогающим русским солдатам на передовой?
– Каждый твой вопрос просто в сердце… Ведь эти воспоминания связаны не только с началом уже кампании, а больше с тем, что ей предшествовало. Эти воспоминания не толерантны, как сейчас бы сказали. Кто жил в Чечне, тот меня поймет.
Перенесемся в события 2014 года в Славянске, Краматорске, Новосветловке, Хрящеватое, Николаевске и других населенных пунктах, которые находились в оккупации «бандеровского» режима. Думаю, многие слышали и знают, через что пришлось пройти мирным жителям, пока «Айдаровцы» господствовали на территории. Многочисленные истязания русскоговорящих, насилие, грабежи, мародёрство, безнаказанные расстрелы… Беспощадность к детям и старикам. Я слышала эти истории из первых уст, когда наши ребята освобождали эти населенные пункты. Их рассказы как раз и напомнили мне Первую Кампанию. Я думаю, ты понимаешь, о чем я… Сейчас, спустя десятилетия, отрадно, что эта вражда окончена, и наши воины идут плечом к плечу, защищая общую Родину.
Тем не менее, я знаю, что я сделаю всё, что смогу и немного больше, лишь бы наших детей это никогда не коснулась. Чтобы истории о том, как люди превращаются в зверей, с каждым разом все больше жаждущих не просто крови, а творящих бесчеловечные деяния, остались лишь на листах истории, как напоминание о том, как хрупок мир, и как жестока война.
– С каким негативным опытом, связанным с волонтёрской деятельностью на передовой, тебе пришлось столкнуться?
– Наслышана, если честно, о разных историях, в которые попадали наши коллеги, но сама, не сталкивалась никогда, слава Господу! Благодарю ребят из дружественного подразделения «Ирбис», которые всегда оказывали помощь в сопровождении гуманитарных грузов к ЛБС. Ребята встречали наши машины еще на относительно безопасной территории, и далее мы следовали уже под надежной защитой сильных и отважных бойцов. В таких поездках быстро всему учишься. Короткий инструктаж о действиях в возможных ситуациях и в путь. Кому мы везем груз тоже всегда проверяем досконально на достоверность информации, работаем по заявкам. Поэтому нас всегда ждут и радостно встречают.
– Не так давно ты была модератором встречи волонтёрских организаций в рамках Круглого стола в Законодательного Собрания Ростовской области. Представителями общественного движения ветеранов боевых действий “ОПЛОТ” поднимался вопрос о выделении в отдельный вид деятельности волонтёров занимающихся материально-технической поддержкой подразделений на передовой в связи с повышенным риском для жизни (не все волонтеры – военные волонтеры или волонтеры СВО). Согласна ли ты с этим?
– Абсолютно согласна. После Круглого стола руководителем фракции Алексеем Мисаном уже подготовлена инициатива. Совместно с депутатами Госдумы КПРФ проверяется на соответствие с Федеральным законом, так как предоставление компенсации волонтерам регламентируется действующим Указом Президента РФ от 30.04.2022 № 247 «О поддержке волонтерской деятельности на территориях Донецкой Народной Республики, Луганской Народной Республики, Запорожской области и Херсонской области» и Постановлением Правительства РФ от 07.03.2023 № 356 «Об утверждении Правил назначения и выплаты компенсации, предусмотренной пунктом 1.1 статьи 171 Федерального закона «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтерстве)».
Но тот механизм, который сейчас действует, не отражает ту работу, о которой ты говоришь. И уж сильно вновь пахнет бюрократией. Если волонтеры начнут заниматься постоянной регистрацией своей деятельности и официальной отчетностью, то на саму работу у них просто не останется ни сил, ни желания.
Поэтому ведется непростая работа создания документа, который бы как-то отличал тылового волонтера от фронтового. Перед нами стоят сложные вопросы, которые должны быть отражены в проекте: кого считать военным волонтером, по каким критериям должен определяться этот статус, кто и какая структура будет их регистрировать, как и по какому принципу отслеживать, сколько раз волонтер должен пересечь границу, чтобы считаться военным волонтером и где эта граница???
Так что, коллеги, если у вас есть предложения, не стесняемся, пишем мне в личку!
Инициатива должна иметь социальное, юридическое и экономическое обоснование!
– Продолжи, пожалуйста, фразу: военный волонтёр – это человек…
– Это воин, наверное… Полученные заявки от подразделений – это та же, по сути, боевая задача, которую ты должен выполнить, от которой зависит эффективность работы подразделения и сохранность его личного состава. Не выполнил задачу – подвел отряд!
Ну и, я думаю, каждый из нас прекрасно отдает себе отчет в том, что каждая наша поездка может оказаться последней. Это нужно трезво осознавать. В лучшем случае – ты можешь лишиться своего личного транспорта (кстати, надо свою машину застраховать на этот случай).
– Волонтёр, занимаясь своей деятельностью, контактирует с огромным количеством людей. Расскажи, какие необычные знакомства ты завела, занимаясь волонтёрством?
– Даже не знаю, о ком конкретно можно рассказать… Одно могу сказать, что подавляющее большинство ребят, которые работают на ЛБС – это невероятной силы духа ребята, Мужчины с большой буквы, самоотверженные, храбрые, героические! Безусловно, у каждого из них за плечами своя история, биография, наполненная яркими жизненными моментами. И у каждого из них была своя причина оставить теплый и уютный дом и приехать холодные блиндажи, комфортную одежду на военную экипировку. Но какой бы причина не была, здесь невозможно воевать без внутренней убежденности, что за тобой, за твоими действиям стоит, нет, не Государство, РОДИНА! А это и любимые улочки, и свет в окнах родного дома, и запах сирени в палисаднике, детских смех на площадках. Все наши бойцы не щадят ни врага, ни себя, чтобы это все у нас с вами было.
– Расскажи, если не секрет, какие новые навыки ты получила, занимаясь волонтёрской деятельностью в СВО?
– Я немного ранее упомянула, что перед поездкой на ЛБС с нами офицеры Добровольческого корпуса проводят инструктаж. Так что приобрела, как минимум, знания правил вождения автомобиля и действий при атаке дронов. Ранее прошла курсы по тактической медицине и теперь в авто всегда вожу аптечку. А еще, пожалуй, самый важный – всегда смотреть под ноги. Где бы не была!
– Расскажи самую яркую историю из твоего волонтёрского опыта на передовой СВО
– На мой взгляд, самые яркие впечатления, это самые первые. Вот они навсегда остаются в памяти. В первую свою поездку в ЛНР (напомню, что тогда еще мало кто решался пересекать ленточку, а в головах россиян еще царили некие сомнения о правильности принятого решения начала проведения СВО), ребята спросили меня, хочу ли я побывать на полях проведения боев на уже освобожденных территориях. Я с удовольствием согласилась. Ехали мы недолго. Вышли в чисто поле, где не так давно проходили военные действия. Территория, по которой шли, была когда-то подконтрольной ВСУ. Бойцы предупредили, идем только шаг в шаг. Через несколько метров, скрытый в высокой траве спуск в блиндаж по земляным ступеням. И теперь перед нами большая, тяжеленная металлическая дверь, шириной не менее 8-10см. Внутри – бетонный корпус. Напоминает 2-комнатную квартиру. В первой комнате стол какой-то, литература на ней, во второй – двухъярусные кровати, воздуховод. Бойцы поясняют, что даже прямое попадание арты в такой блиндаж не нанесет им никакого урона. А таких блиндажей на поле было с десяток.
Прогуливаясь от одного укрепа к другому на поле перед нами валялись открытые ящики с боеприпасами, кое-где проглядывались останки людей – черепа, человеческие кости, одежда и обувь. Бои здесь шли ожесточенные. Но даже по их завершении украинские солдаты не спешили забрать своих товарищей.
В ходе разговора, бойцы из сопровождения рассказали, что, когда они заходили на Укротерритории, то в их распоряжение попадали сотни документальных подтверждений и доказательств, что в начале марта укрофашисты планировали нападение на республику Крым. Далее мы проехали в поселок Новоташковское, где в разрушенной школе нашли сотни книг, переписанной истории, оплаченных европейскими благотворительными фондами. Практически каждое учебное пособие так или иначе формировало мнение не окрепших умов, что все негативное в мире совершал русский народ. Сказать, что я была в шоке, – это ничего не сказать! Если честно, когда смотришь по телевизоры – это одни эмоции, а когда это все наблюдаешь собственными глазами, то даже какой-то страх сковывает… И этот страх не в плане трусости, а того, что мы даже ничего столько лет не подозревали…
Валер, и ты спрашиваешь об историях на передовой. Но на самой передовой я никогда не была. Самое близкое расстояние – 5 км от ЛБС. В прифронтовом госпитале, когда работали, это было 10 км от ЛБС. Там научилась по звуку определять, когда «прилет», а когда «отлет». Там же впервые видела привоз раненных, и как профессионально работают наши медбригады. Все такие огромные умницы, действия быстрые, слаженные. Хирурги творят чудеса. Бывает, что начинают работать сразу на двух столах одновременно. Началась операция на одном столе, на втором операционные сестры делают подготовительные манипуляции. Провел хирург сложные действия, переходит за другой стол, пока здесь уже бойца зашивают. Надо отдать должное и нашим ребятам. Терпеливые до ужаса. Видно, что боль нетерпимая, а они все равно держат все в себе, не расслабляются.
Смотришь на них всех, и чувство не жалости, а гордости, за каждого нашего русского человека, какой бы национальности он ни был!
И знаешь, только когда выезжаешь обратно, на территорию РФ, мелькают картинки увиденного в памяти, и невольно слезы начинают стекать по щекам. Почему? Мне сложно объяснить. Я даже чувств своих не могу описать. Просто они текут и все.
А может боюсь, что кого-то больше никогда не увижу из ребят, которые стали за это время уже родными. Так уже бывало… и не раз….
– К сожалению, в последнее время люди немного «расслабились». Привыкли к тому, что где-то идёт СВО, новости из зоны боевых действий меньше шокируют, происходящее уже не воспринимается так остро, как раньше. Как ты думаешь, наметилась ли действительно тенденция к “выгоранию”, потери интереса к волонтёрской деятельности в нашем городе? Насколько популярно волонтёрство сейчас в Ростове?
– Здесь все не так однозначно, мне кажется. Просто еще год назад волонтерских организаций в Ростове были десятки, а сегодня их уже сотни. Год назад эти десятки команд возили грузы фурами, а сейчас сотня добровольцев возит Газелями. За этот период волонтерские организации как будто взяли шефство над определенными подразделениями или частями, поэтому так не бросается в глаза их деятельность.
Другое дело – кто и чем помогает. За время проведения СВО мы уже четко работаем по заявкам, знаем, где и что достать.
Многие женщины на Дону уже знают, чем отличаются технические характеристики Мавика-2 и Мавика-3, где купить лучше тепловизор и антидрон, не говоря уже о том, как плети маскировочные сети и т.п.
– И в заключении, расскажи, пожалуйста, какие ближайшие планы и задачи ты поставила перед собой по волонтёрской деятельности на передовой СВО? Какими ты видишь перспективы развития волонтёрства и военного волонтёрства в нашем регионе и в целом по России?
– Валер, страшно говорить, но все мы прекрасно понимаем, что даже с подписанием мирного соглашения еще очень долго в России будет звучать эхо этой войны. Тысячам (да, тысячам) сегодняшних бойцов понадобится реабилитация и «абилитация». Эти направления для меня не новы, поэтому, скорее всего, моя деятельность будет и в этой сфере.
Ну а сегодня будет продолжена работа уже в отработанном направлении с прифронтовыми госпиталями, отрядами специального назначения Добровольческого Корпуса, и, безусловно, будем добиваться для всех наших коллег выделения официального статуса «военный волонтер» с сопутствующими гарантиями.
А волонтерство будет развиваться, если его развивать! Если его поддерживать, а не вставлять палки в колеса добровольцам. А также, если не делить волонтерские организации на «своих» и «чужих».
Русские – самый милосердный, отзывчивый, щедрый народ. Мы всегда помогали и будем помогать нашим братьям и сестрам. Уверена, что при грамотном подходе Правительства Российской Федерации к волонтерам, движение будет расти и процветать!
Отбоя не было – борьба продолжается!
Редакция International Reporters благодарит ростовское движение ветеранов боевых действий “Оплот” и лично Валерия Бову за предоставленные материалы.
About the author
